День зимнего солнцестояния [litres] - Унаи Гойкоэчеа

Астрид встала и направилась в ванную. На входе в комнату ей показалось, что краем глаза она заметила слабый свет.

«Готова поклясться, что выключала свет на кухне», – подумала женщина.

Эту небольшую квартирку она получила в восемнадцать лет. В ней все было рядом, так что буквально через три шага она оказалась у двери кухни. Там спиной к ней стоял мужчина и что-то делал в раковине, но Астрид не видела, что именно.

– Александр! – радостно воскликнула, узнав фигуру сына. Этот идеально сидящий костюм, сшитый на заказ, был его визитной карточкой.

Не раздумывая, она бросилась вперед, чтобы крепко обнять его. Когда он повернулся и обнял ее в ответ, Астрид почувствовала тревогу. Но было уже поздно.

– Никогда бы не подумал, что ты будешь так рада меня видеть, – произнес Лукас, не ослабляя объятия, несмотря на сопротивление женщины. – Но не переживай, мама, Александр тоже приехал. Он ни за что бы не пропустил эту семейную встречу.

Астрид почувствовала, как игла на пару сантиметров вонзилась ей в шею. Эффект оказался мгновенным. Под ногами разверзлась бездонная пропасть, в которую она начала падать, падать… Перед тем как отключиться, она ощутила, как сын усаживает ее в инвалидное кресло. А ведь она его даже не заметила. Поддалась эмоциям. Теперь ей даже удалось разглядеть на столе спортивную сумку.

Лукас расстегнул молнию, запустил руку внутрь и резко поднял что-то в воздух. За мгновение до того, как сознание окончательно покинуло ее, Астрид увидела перед собой голову Александра. Его лицо было искажено жуткой гримасой, а взгляд затуманенных голубых глаз, казалось, летел в бездну вместе с ней.

Андера разбудило жужжание мобильного телефона, лежавшего на прикроватной тумбочке. Он стоял на беззвучном, но вибрация раздражала не меньше, чем писк комара возле уха. Мужчина стянул с лица маску для сна – предусмотрительный подарок отеля.

В окно одноместного номера струился яркий свет. Даже когда солнце пряталось за облаками, Стокгольм оставался ясным. Этому способствовала его эрография: никаких возвышенностей, гор или холмов. Степной пейзаж, в котором небо словно сливалось с землей, стирая очертания рельефа и сбивая с толку непривыкших гостей.

Наконец Креспо перевернулся, протянул руку и схватил скользкий телефон. Астигматическая пелена, обычно застилавшая его глаза в первые минуты после пробуждения, мешала ему разглядеть, что именно показывал экран: семь или девять сорок пять. Судя по тому, как усталость сковывала суставы, можно было предположить, что зеленая пляшущая цифра – это семерка. Хотя, если учесть, что он вернулся с кровавой бойни в сарае Александра уже глубокой ночью, вариант с девяткой тоже казался вполне вероятным.

Не в силах прийти к более обоснованному выводу, инспектор решил ответить на звонок и прекратить бесполезные рассуждения. Тем более что в этом споре с собой был только один победитель и один проигравший – он сам.

– Слушаю, – произнес он загробным голосом.

– Инспектор Креспо. – Голос Эмиля звучал бодро и невозмутимо. – Я вас разбудил?

– Нет, что вы, – соврал Андeр. – Я как раз принимал душ.

– Отлично. Тогда могу заехать за вами, скажем, минут через десять?

– Разумеется, через десять минут буду ждать вас там же, где и вчера.

– Прекрасно. До встречи.

Андeр замер с телефоном у уха. Разговор оказался столь коротким, что у него не было ни времени, ни скорости реакции, чтобы спросить, чем закончилась ночь в летнем доме Александра Нильссона. Впрочем, он подозревал, что шведский полицейский все равно не сообщил бы ему никаких подробностей. Тон, которым Эмиль говорил по телефону, был вежливым, но по-официальному. Вероятно, он был не один.

Так или иначе, у Андeра оставалось всего десять минут, чтобы принять душ и собраться. Он вскочил с кровати и взялся за дело. Пока горячая вода снимала онемение и сонливость, в памяти всплывали образы с места преступления на архипелаге. Очередная постановка Лукаса внушала ужас. Вид обезглавленного тела в сейфе с трофеями врезался в сознание инспектора. Этот образ преследовал его всю ночь: и на катере береговой охраны, и в гостиничном номере. Он не мог выбросить его из головы.

Как не мог забыть и часы Энары. Вещь сестры в руках принесла ему облегчение. Одна только эта находка оправдывала его безумное решение отправиться в Швецию. В некоторой степени ему удалось сбросить один из грузов, тянувший его вниз долгие годы: чувство вины за бездействие после исчезновения Энары. Уверенность в том, что он не сделал достаточно, чтобы найти ее. Теперь он мог сказать, что приближается к истине. И все это благодаря Лукасу Хауреги.

Было очевидно, что мужчина сводил старые счеты. С братом он оказался особенно беспощаден. В конце концов, именно Александр, а не кто-то другой, убил обожаемого им отца.

Эмиль заехал за ним ровно в назначенное время. Он встретил Андeра широкой улыбкой, однако в его взгляде не было прежней радости. Креспо сразу заметил, что лицо полицейского выглядело бледнее обычного, а под глазами темнели лиловые круги, которых вчера не было. Скорее всего, швед всю ночь работал над делом об убийстве Александра.

– Доброе утро, Эмиль, – поприветствовал его инспектор, тяжело опускаясь на пассажирское сиденье.

– Доброе утро.

– Ну как все прошло вчера? Нашли что-то еще в доме? Есть новости о Лукасе Хауреги?

Эмиль повернулся к Андeру и слегка улыбнулся.

– Вам мало того, что мы обнаружили в сарае?

– Нет, конечно. Там масса забот для ваших криминалистов. Одна только находка в сейфе даст им работы на несколько недель вперед по анализу улик, идентификации и поиску жертв, – убежденно ответил Андeр. – Если эти видеозаписи такие же, как те, что мы нашли в Бильбао…

– Андeр, – резко прервал его Эмиль, – не продолжайте. Я не могу обсуждать с вами ни наше расследование, ни ваше. У меня приказ доставить вас в Центральное управление полиции. Начальница хочет с вами поговорить.

– Начальница? – удивленно переспросил Андeр, уловив странную интонацию в голосе шведа.

– Да. Комиссар Мартина Линдрос. Она настоятельно попросила, чтобы я привез вас к ней. Хочет прояснить некоторые моменты нашей вчерашней работы. И кстати, должен вас предупредить: наш разговор прямо сейчас записывается. И имейте в виду, что в патрульных машинах действует система непрерывной аудиофиксации. Двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.

Андeр машинально посмотрел на консоль радио. Вероятно, за одной из пластиковых панелей скрывался микрофон. Затем отвернулся к улице и скривил губы в недовольной гримасе.

– Хорошо. Для меня будет честью побеседовать с комиссаром Линдрос.

Движение в районе Слуссен,